Карлики
С прискорбием убеждаюсь, что украинцы — не великая нация. Это народ с местечковым и мелочным мышлением, погрязший в обидах и дрязгах. Трусливо отбивающий памятникам головы, лелеющий свои давние травмы, пестующий детские болезни.
Очередная годовщина Победы в Великой Отечественной Войне выявляет всё более жалкие и уродливые проявления вырождения нации. Мне стыдно и тошно.
Немцы не сносили советских памятников, не переименовывали улиц, не запрещали советскую символику. Они пострадали от войны и от советской власти не меньше украинцев. Они прошли гораздо большее национальное унижение от денацификации. Но в них нет злобы и обиды, нет ревизионизма. В худшем случае они молчат. Потому что немцы — великая нация. А мы — карлики, обреченные на вымирание. Мне больно это признавать.
Мы сделались такими же ничтожными и незначительными, как эстонцы, латыши и литовцы. Мы добровольно отодвинулись на обочину цивилизации. Мы не участвуем в мировой истории. Мы увлеклись историей собственной — создаем её задним числом. Мы пятимся раком в кювете у дороги, где проносятся деяния великих стран и народов.
Нас больше нет. С каждым годом в мире все меньше людей, способных сказать, где мы находимся на карте. У нас две кривые, уродливые ноги — одна правая, другая левая. Правая — наш местечковый Запад, левая — наш урбанизированный Юго-Восток. Мне отвратительна близорукая хуторянская свідомість. Мне отвратительна и недалёкая, безродная пустота. Нас такими сделала не мифическая Орда, не Московия, не советская власть. Мы сами такими стали, или такими были всегда. Смотря к кому себя в прошлом относить.
У нас нет будущего в мировой истории. Мы никогда никого не победим.