Кирилл, 46 - 24 августа 2010 12:17

Василий Николаевич Шпедт был говноедом. В прямом смысле этого слова. Говно жрал. И не как сраные интеллигенты из всяких там столиц — вяло поклевывая из мелких мисочек сушеные какашки, оттопырив мизинчик. Василий Николаевич потреблял каловые массы поистине в промышленных объемах, как и положено — из нормальной миски, великолепной деревянной ложкой под хохлому, оставшейся еще от деда.
Если бы когда-нибудь была бы возможность занести потребление говна в книгу рекордов Гиннеса, то, несомненно, Василий Николаевич стал бы рекордсменом на все века и эпохи. Но одно только угнетало его в жизни— из-за употребления фекалий в пищу у него изо рта воняло сами знаете чем. И по этой нелицеприятной причине у Василия Николаевича были проблемы с противоположным полом. Собственно проблем как таковых не было — он попросту был девственником. За так не давали, а денег у Василия Николаевича в больших количествах отродясь не водилось, так как работал он младшим помощником ассенизатора в совхозе «Коричневые туманы», что в Омской области.

Давать то ему, конечно, никто не давал, но пассия у Василия Николаевича имелась, да еще какая! Передовица местного производства Серафима Константиновна с дворянской фамилией Безобразова была чудо как хороша. Толстые ляжки, обтянутые ситцевым платьем, не раз являлись Василию Николаевичу в поллюционных снах, после которых он просыпался в поту, обтруханных труселях и сладкой истоме. И самое главное! Серафима Константиновна работала оператором помпы на машине по откачке нечистот. На говновозе, то есть. Чисто мечта.

К сожалению, Серафиме Константиновне помимо смазливой внешности, рубенсовской фигуры и дворянской фамилии досталось еще и страстное желание ебаться, и ебаться не задарма. По слухам, да что там, по общеизвестным фактам Серафима перетрахалась со всей платежеспособной частью населения своего совхоза и, как минимум, с половиной соседнего. Любой же, кто хотя бы не имел за душой пары тысчонок, или, на худой конец, серебряного колечка, незамедлительно отправлялся восвояси, то есть нахуй. А Василий Николаевич хотел Серафиму, хотел овладеть ее плотью, хотел забиться носом и хуем ей в небритую подмышку, и, как апофеоз — поесть ее парного говнеца. Но, увы — на все подкаты Серафима Константиновна лишь презрительно хмыкала и строила недовольные гримаски.

• 
• 
•