Кирилл, 46 - 24 августа 2010 12:31

Дядя Гоша газанул наверх, но, шлифуя лысой резиной желтую грязь пополам с дерьмом, застрял на середине подъёма. Вышел, осмотрелся – бляяяя, все «Жигули» в говне, извините за тавтологию. И на пузо сел плотно. Повозился еще немного, но вспомнил, что забыл садок в реке, вернулся. Совершенно неожиданно из кустов вынырнули два браконьера, узрели завозившегося возле почиканного вентеря дядю Гошу и стремительно метнулись к нему. Алкоголик, заценив этот маневр, очком почуял, что сейчас он отхватит весьма стремительных пиздюлей, и припустил было на съёбки с карасем в руках. Но его догнали:
– Н-на, сука! – уебал огромный деревенский дуболом такой силы леща, что аж пиджак завернулся. Дядя Гоша присел, ходким знаком вопроса просеменил еще метров пять и воткнулся еблищем в землю. Он очнулся, когда уже стемнело, и недосчитался карася, переднего зуба и домкрата. Похищение ценного пневматического прибора нанесло невосполнимый ущерб ремонтному фонду горе-автолюбителя и удешевило транспортное средство почти вдвое.

Ситуация складывалась, мягко говоря, ебануцца какая хуёвая. Рассчитывая вернуться к ужину, дядя Гоша выклянчил денег только на бензин и теперь пребывал в состоянии абсолютного безденежья, безрыбья и безнадёги. И беззубья. Нужно было ждать, пока подсохнет дорога, или пиздовать в деревню за трактором. А трактор без водки не поедет. К тому же хотелось жрать нипадецки. «Поэтому, для начала, нужно убить курицу или свинью, подкрепиться, а там, может, велосипед удастся спиздить и домой уехать», - решил дядя Гоша и выдвинулся в село, прихватив перочинный ножик.

Он долго колесил по засыпающей деревне в поисках подходящего сарайчика с живностью и, наконец, нашел. Далеко от дома, но близко к забору находился свинарник, как определил по запаху догадливый дядя Гоша. Он прокрался внутрь, прихватив возле входа здоровую сучковатую бревеняку. Под потолком горела тусклая лампочка, и в загоне мирно посапывала розовая взрослая свинка. «Чиииик», – свинокрад аккуратно приоткрыл затвор и на цыпочках подошел к жертве. Она блаженно смотрела свиные сны, ничего не подозревая. Может, ей снилась поросячья юность, лужа во дворе и корыто, полное сытных помоев. Дядя Гоша, видя живую свинью раз третий в жизни, подивился размеру и решил не брать всю, а, оглушив, отрезать только ногу. Ему даже показалось, что будущая свинья-инвалид нагло улыбается во сне. Три, два, один, наркоз:
– Н-на, сука! – припомнил он послеобеденного леща, и дубина, описав длинную дугу и расхуярив лампочку, обрушилась на ребра ни в чём не повинной животины. «Ой, кажись, промахнулся», – успел заметить дядя Гоша, метивший в голову. Свинья реально прихуела с такого «доброго утра», подорвалась и, издавая нечеловеческие визги, заметалась по загону, топча уроненного в навоз молотобойца. «Так вот он какой ужасный пиздец, – усирался он в темноте. – Свиньей жил, под свиньей, как свинья и помрешь – в свинарнике. Прощай, прекрасный мир».

Но она вдруг успокоилась и, возмущенно похрюкивая, забилась в угол. Дядя Гоша расправил конечности – переломов не ощущалось, но все тело болело так, будто его сбил груженный «Камаз». Отведать свинятинки резко перехотелось, да и съебывацца нужно было поскорей. Он чуток побарахтался ещё в навозе, нащупал выход, кое-как одолел забор и побрел, куда глаза глядят. Возле добротного, каменного забора ему приспичило отлить. Во время обссыкания частной собственности из калитки вышел одетый по форме местный участковый и осветил ссущего фонариком.
– А что это вы, простите, делаете? – писклявым голоском, поправляя очки, спросил участковый-интеллигент. – Вот вам приятно было, если бы неизвестное лицо писяло вам, к примеру, на штанину?
– Та я б аструел! – не решился выразиться в присутствии интеллигентного человека ссыкун.
– Что-что, простите?
– Ты чё, трудный? Отъебись, говорю. – переклинило вдруг дядю Гошу.
– Н-на, сука!!!
«Да вы сговорились что ли? А с виду приличный человек», - последнее, что, подумал он, оседая на травку от удара фонариком по жбану. Очнулся, когда уже светало, в настроении препоганом, побитый, голодный и в навозе. «Так и бомжом недолго стать по трезвяне. С таким счастьем, чем пробовать спиздить велосипед, лучше сразу явку с повинной написать, один хуй посадят. Надо идти домой. Тридцать километров, а что делать?», – рассудил дядя Гоша и побрел.

По дороге он зашел проведать свое корыто и очень удивился, когда увидел, что три каких-то дровосека вытащили трактором его «ласточку», подключили болгарки к генератору и уже пилят её на металлолом. Успели срезать только крышу. Дядя Гоша раненным коршуном налетел на мародеров и «ласточку» отбил. Уже через полчаса он въехал на обосранном кабриолете в город, как генерал на параде, и устремился в родимый барчелло, где хуйнул крабовых палочек и пива с водкой в долг. Так хорошо ему не было никогда, хотя от него за версту воняло деревенщиной, и никто не хотел заходить в заведение. Домой дополз под вечер на автопилоте и только хрюкал от счастья и лез целоваться в ответ на пиздюли и расспросы жены.

У каждого из нас свой путь, и если ты, падонок, свернешь не туда, жизнь это поправит. Вон дядя Гоша пить бросил и за один день три раза пизды получил, причем один раз от свиньи. Ибо нехуй.

• 
• 
•