Кирилл, 46 - 24 ноября 2010 07:46

Шесть утра. Ванькин живот болел как при аппендиците. Вопрос сброса жидкойстей стоял как никогда остро. Оставалось два выхода ссать в постельку, что само по себе бездуховно или доползти до санузла, что весьма влом. На внеочередном мозговом пленуме было решено командировать сонное тело в сторону клозета.
Ваня встал и не открывая глаз пошел в сторону туалета, так сказать по приборам. Крехтя и почесывая волосатую жеппу он открыл дверь, холодный кафель слегка отрезвил его тело, но не надолго, Ваня снова вернулся в состояние комы. Крышка от унитаза стояла, как хуй ильича. Это было ее нормальное состояние. Рука приспустила трусы со стильной аэрографией и вентиляционными дырочками и Ваня спустил мочевой курок.
Лирическое отступление аффтора: В жизни так мало вещей, которые могут сравниться с процессом санья после долгого воздержания. Ну это как сигарета после школьной стометровки на уроке физ-ры, секс с песдатой телочкой в которую ты вложил инвестиции в виде пифка и рыбы, и парочка вещей о которых говорить не имеет смысла. Есть конечна дилемма. Проблема выбора. Гипотеза демаркации. Берем за основу следующее, что скинуть негра (посрать) во время — очень приятно, и подрочить тоже очень симпатично. Эти два действия не обсуждаются, это норма. И вот, а если совместить эти два сложных процесса, одновременно выпустить пустынную собачку( посрать too) и кончить. Что будет? Я отдаю себе отчет, что это вопрос из области «кто сильнее брюс ли или чака нориз», но ведь проверить никогда не поздно. May be, что можно словить удовольствие помноженное на два или сверх удовольствие или узнать тайну мироздания. Ах мои бедные людишки, мы так близко хоть от таких ништяков и не решаемся на простую операцию посри-подрочи.
Но вернемся к нашим баранам:
Ваня расслабился и предался урино дезаправки. Его внутренний мир находился в полудреме, глаза были узкие как у северокорейца, а руки находились за головой, словно ментовские прихваты взяли его с поличным и заставили стоять в позе опасного тонимантаны. А еще в туалете нестерпимо пахло селедкой.
Но вдруг нечто появилось в клозете и вывило Ифана из этой приятной неги. Словно Тайсон материализовался на просторах уборной и провел разящий джеб, от которого его визави проснулся моментально. Но это был далеко не Тайсон, горячая струйка желтой жидкости медленно стекала по левой ноге. Зрачки увеличились в мгновение ока, руки нырнули в низовье живота, ноги начинали гореть и подкашиваться. ПЕСДА, вот что увидили зрачки-чернильницы, ПЕЛОТКА вот что почувствовали дрожащие руки, ВАГИНА вот что обосновалось между подкашивающихся Ваниных ног. Сон улетучился, ссать расхотелось, страх и отвращение воцарились над унитазом. Резко захотелось курить. Ваня ущипнул себя, фыркнул что-то под нос и занялся осмотром местности. Сам себе гинеколог ниибацо. Ванина Вагина представляла весьма убогое зрелице: небритая как борода Вассермана, с большими почерневшими половыми губами болтающимися на весу и акцентированным клитором.
Жизнь была кончена. Ни тебе бани с поцонами, ни тебе ебли с тиолочкой Светой на которую Ваня подмучивался последние пять лет, ничего. Кроме ежедневных головняков и кровостока в течение пяти семи дней в месяц. Слезы отчаянья покатились по летсу обладателя горя-вагины, пизда же коварно улыбалась – своей беззубой вертикальной улыбкой.
Ваня поднял глаза на грязное зеркало и увидел за своей спиной пробежавшую розовую макаку.
***
Москва. 2010 год. Летняя ночь. Скромный работник фастфуда ссыт в собственную кровать. На его лице счастье и покой. Занавес.

• 
• 
•